Дракар

На краю Белого Света, белом-белом от снега и льдов, в глубокой пещере улучшенной планировки с гейзерным отоплением и видом на радужный мост, ведущий в страну отряжских богов, жила-поживала, никого не жевала (без необходимости) семья драконов. Отец – гордый и воинственный Дракар с острым взором и крепкими клыками, а когти у него – камень в песок раздерут!.. если, конечно, вздумается ему заняться подобной бессмыслицей. Чем занять мужа, знает точно его жена – бронзовогривая Фрида, любительница кулинарии, уюта и кошек. Ее коллекции украшений позавидует любая королева, а если присмотрится, то отыщет среди них немало своего: Дракар обожает приносить любимой жене сувениры из дальних странствий.
Но больше путешествий, приключений, драгоценностей и даже кошек Дракар и Фрида любят сына и дочь. Однако любить детей – не значит слепо их баловать: характер у них должен быть драконий, и стараниями родителей старшая Фрея с младшеньким Локи растут настоящими драконами! Хотя непростое это дело, когда представление о том, что значит быть настоящим драконом, у каждого члена семьи своё.


«Старые боги Отрягии в те времена, когда и время еще не придумали, откололи три куска Бесстрашия от скалы, на которой стоит замок Героев, набрали в самый большой котёл Огненной Ярости во время грозы, полили всё Упорством, собранным с одолень-травы поутру, и слепили первых драконов», – рассказывали детям отцы, отцам – деды, а с дедами не поспоришь.

Когда Дракар был маленьким, ему всегда казалось, что чего-то в этом рецепте не хватает. А еще было неясно, отчего нельзя спорить с дедами. Конечно, с отцом тоже спорить было нельзя – если не хотел получить такого подзатыльника крылом, что не только искры из глаз – дым из ушей повалил бы. Но отец – вот он, а дед?.. Однажды он осмелился спросить об этом у родителей. Отец, Эльден, хмыкнув облаком дыма, ласково постучал ему когтем по лбу: «Потому что дедов не бывает, бестолковкин». «Почему?» - не понял дракончик. «Вырастешь – поймёшь», - скупо проронила мать, Эльда.
Пару десятков лет спустя, собираясь лететь на встречу с будущей женой, он ступил на край пещеры и вдруг увидел, как далеко-далеко, высоко в небе, бились три незнакомых дракона. Двое против одного! Но синий и золотой летали неуклюже, и пламя их было бледным и слабым. Бронзовый же, полный сил и огня, их не жалел. Всё кончилось быстро. Дракар отвернулся – и увидел рядом родителей. «Нет, ты смотри, - тихо проговорил Эльден. – Скоро на их месте будем мы с твоей матерью и ты». Дракар расправил мощные юные крылья и рыкнул: «Если вы нападёте на меня, я не дам покончить с собой так просто!» «Мы на тебя? Покончить с тобой?! - расхохотался Эльден. – Да ты посмотри на себя! И на нас.» Молодой дракон окинул родителей недоумевающим взглядом – и замер. Когда Дракар был маленьким, они казались просто огромными! Когда они успели ссутулиться?.. и потускнеть?.. А клыки?.. Куда они делись?! И когда родители жарили дичь своим огнём, в последнее время она всегда получалась сырой… Почему он раньше этого не замечал? Дракар глянул на свои крылья, тугие, будто ночной небосвод, синюю чешую с изумрудным отливом, подобную северному сиянию, когти, что крепче алмазов, таящихся в расселинах у Стеклянного озера, ощутил рвущееся из груди пламя…
Мать бережно погладила его крылом по голове – как в детстве. «Есть обычай у драконов, о котором молодым рассказывают, когда они собираются привести в пещеру жену. Крайний Север скуп и безжалостен, ты знаешь. Дичи немного, а бывают годы, когда в поисках не то, что оленя – песца! – мечешься сутки напролёт. Поэтому когда молодой дракон женится и заводит первого ребёнка, он должен убить своих родителей.» «Нет!» «Чтобы будущее выжило, прошлое должно уйти, сын». «Но я не хочу! Не буду! Вы вырастили меня, учили меня уму-разуму, наставляли в драконьих премудростях! Вы рассказывали мне о Севере, о повадках зверей, о нравах богов, и даже об обычаях людей! Вы… я…» «Ты должен, Дракар, - сурово проговорила Эльда. – Ради своих детей. Ради наших внуков. Когда твоему первенцу исполнится десять лет, пока он еще мал и ничего не будет ни понимать, ни помнить, в этом небе ты проводишь нас в последний полёт». «Но обещаем, что не дадим покончить с собой так просто», - прорычал Эльден, скаля остатки клыков.
Фрейе, единственному пока ребёнку Дракара и Фриды, исполнялось десять лет в день полнолуния самого холодного месяца в самом голодном году, какого не помнили ни молодые драконы, ни родители. До полнолуния оставалось не больше двух недель, когда Дракар свалил у порога пещеры тушу худого оленя – всё, что удалось добыть за три дня охоты, кивнул жене, помахал крылом дочке, высунувшей носик из-под раскалённого маминого крыла, и прыгнул в тёмную бездну, звенящую от мороза.
Эльда и Эльден разорвали промёрзшую тушу и положили куски перед Фридой. «Две трети вам», - проговорила она. «Мы не голодны», - покачала головой Эльда. «Две трети вам, или я не стану есть тоже!» «Но это всё, что у нас есть, пока Дракар не принесёт еще», - понурилась Эльда. «Если бы наши глаза видели в темноте, как раньше!..» - яростно пророкотал Эльден. «Я тоже могу охотиться!» - вскинулась Фрида. «Но Фрейя не выживет без твоего огня». «Согревайте ее вдвоём, я скоро вернусь!» И, не дожидаясь ответа, Фрида прыгнула в темноту.
Северное сияние, или сны богов, как называли его драконы, висело бездушным заревом над головой, никого не согревая и ничего не освещая. Несколько часов поисков не увенчались ничем: единственная полярная лиса, замеченная Фридой, успела юркнуть под камни и скрыться в норе от бессильной ярости драконихи. Холодало. Беспокоясь за дочь, скрежеща зубами от досады, Фрида вернулась в пещеру.
Мяса хватило на четыре дня. Эльден и Эльда так и не съели ни кусочка. К концу шестого дня они ослабли и неподвижно лежали рядом с Фридой, согревая ее и друг друга своим угасающим пламенем. Держать глаза открытыми сил уже не было. «Хорошо… - бормотала Эльда. – Хорошо, что Дракару не придётся нас убивать… Ему было бы больно…» «Если он прилетит с оленем, Фрида и Фрейя выживут… - шептал Эльден. – Если с волком… всё равно им хватит… если экономить… Если ему попадётся лиса… или две…» «Двадцать», - отчётливо проговорила вдруг Фрида. И не успела Эльден понять, издевается Фрида над ним или шутит, как мощная волна воздуха ударила в бок, и под остервенелое, хоть и крайне невнятное ворчание и рычание, внутрь протиснулся Дракар. Но что с ним случилось?! Огромный, раздувшийся, жирный, как… Но вдруг брюхо отделилось от него – и под звуки разрывающихся верёвок рассыпалось десятками оленьих туш. «Кончатся – принесу еще столько же», – невозмутимо пророкотал дракон.


Старики и жена не верили своим глазам – но нюх-то их точно не мог обмануть! И начался в пещере Дракара и Фреи пир если не на весь мир, то на весь северный край Белого Света.
«Но откуда?! Как?!» - засыпали его вопросами старики, когда насытились. «Вы не только наставляли меня в драконьих премудростях, как другие родители. Вы рассказали мне о Севере и об обычаях людей». «Но причем тут?..» «При том, что это стадо – и рыболовную сеть, чтобы его донести – я купил у людей за несколько алмазов из расселин на берегах Стеклянного озера. И буду поступать так и впредь. Теперь мяса хватит всем. А если кое-кто заикнётся о кое-каком дурацком обычае, я буду кормить его олениной, пока он не потеряет способность говорить!»
Драконья семья в это день засыпала под монотонный речитатив Эльдена, убаюкивающего непоседу-Фрейю: «Старые боги Отрягии в те времена, когда и время еще не придумали, чтобы слепить первых драконов, откололи три куска Бесстрашия от скалы, на которой стоит замок Героев, набрали в самый большой котёл Огненной Ярости во время грозы, и полили всё Упорством, собранным с одолень-травы поутру. А еще, говорят, они зачерпнули пустым еще Стеклянным озером Мудрость из Ледяного океана. Да только озеро треснуло, Мудрость вытекла по пути – но не вся. Несколько капель в замес таки попали…»